[ДОМОЙ] [ОБ АВТОРЕ] [000] [001] [010] [011] [100] [101] [110] [111] [1000] [1001] [1010] [1011] [1011.0 ("Лабиринт", Алый финал)] [1011.1 ("Зеркала", Синий финал)] | |
1010Виртуальная камера, которая показывает нам мчащийся грузовик, парит над машиной. Свет в кабинете Томилина меркнет, и у меня возникает ощущение киносеанса. Будто я смотрю свеженький голливудский боевик - из тех, новомодных, где компьютерные образы самых популярных актеров всех времен и народов бродят в виртуальных декорациях, где мужественный Клинт Иствуд стоит плечом к плечу с импозантным Шоном Коннори и смазливым Леонардо Ди Каприо... интерактивный фильм, где всю троицу можно усадить в лужу, а победит трогательный Чарли Чаплин. Но этот фильм не интерактивен. Он срежиссирован от первой до последней секунды. Что бы ни думал водитель грузовика. - Ведь он совершил наезд в пьяном виде... - говорю я. - Так? - Он и сейчас нетрезв, - отвечает Томилин. - Для него были установлены виртуальные бары. - Но ведь невозможно повторить ту ситуацию с точностью, - не сдаюсь я. - Почему? - удивляется Томилин. И в этот миг грузовик сворачивает на перекрестке. Будто отдернули занавес! Вечер сменяется днем. Широкий проспект - узкой улочкой, где и двум-то машинам не разъехаться. Навстречу бодро несутся легковушки. Грузовик виляет, дергается, налетает на бордюр и выскакивает на тротуар. А в нескольких метрах перед капотом едут на велосипедах двое мальчишек, уже начинающих оборачиваться на рев мотора. - Оп, - говорит Томилин. Успевает сказать - прежде чем изображение дергается, переворачивается, начинает кружиться: виртуальная камера описывает немыслимую кривую, удерживаясь над кузовом грузовика. Неужели в реальности возможно так выкрутить руль? Скорость не слишком уж высока. Как бы ни был пьян водитель, газ на повороте он сбросил. Но удар все равно силен. Капот сминается, втыкаясь в стену здания, грузовик разворачивает, он крошит стеклянную витрину, наполовину въезжая в продуктовый магазинчик. И я понимаю: что-то идет не так. Магазин не прорисован полностью, существуют лишь несколько метров перед витриной, а все остальное - серый туман, мгла без красок и форм. Из задравшегося вверх капота бьет пар и сочится бесцветная жидкость.
- Да не мог он успеть повернуть, - отвечает Денис. - Все же обсчитано! В его голосе слышится искреннее возмущение. Нет, вряд ли он психолог. Скорее программист, переводивший расплывчатые указания в цифровую форму. - Скорость была тридцать четыре километра в час, радиус поворота... - бормочет Денис. Но Томилин жестом заставляет его замолчать. А смятая дверь кабины со скрежетом открывается. Скорее вываливается, чем выходит, водитель. И, не глядя на серый туман в глубине магазина, бредет сквозь стеклянное крошево витрины на улицу. - Камеру сдвинуть! - рявкает Томилин. Я не вижу, кто исполняет его команду. Возможно, у Дениса есть какой-то пульт, а может быть, нас слушают и другие сотрудники тюрьмы. Но камера послушно сдвигается с места, плывет вслед за водителем. И я начинаю смеяться. Это уже не трагедия. Это фарс. По улице все так же едут автомобили, все так же идут прохожие, не обращая никакого внимания на воткнувшийся в здание грузовик. А нераздавленные велосипедисты продолжают ехать, с ужасом озираясь назад. Они едут на месте, колеса скользят по асфальту, сверкают спицы с красными кружками катафотов, длинные волосы одного из пареньков полощутся на несуществующем ветру. Лучший в мире велотренажер. Водитель обходит машину. Подходит к ребятам, смотрит на них, протягивает руку, словно намереваясь тронуть, - и тут же отдергивает. Достает мятую пачку "Примы", засовывает одну сигарету в рот, но забывает закурить. И кричит: - Бип! Бип-бип вашу мать! Козлы бип! Бип! То ли он догадался, где камера, то ли это случайность - но он смотрит прямо на нас. - Бип! - зло говорит Томилин. - Какой бип включил звуковой цензор? - Но это же общее требование ко всем государственным учреждениям! - отбивается Денис. Водитель, выронивший сигарету, достает другую. Садится на асфальт, закуривает, смотрит на несущихся в никуда велосипедистов. - Уберите... это, - командует Томилин. - Карина, прошу прощения. - Бип, - говорю я с улыбкой. Именно "бип" я и хотела произнести. - Смешно, - соглашается Томилин, когда гаснет экран. - Может быть, Карина, вы даже объясните, что это значит? - Да если бы я знала... На самом деле я догадываюсь. И готова поаплодировать Чингизу, устроившему свой сюрприз. Вот только... - Наши визитеры изолированы? - спрашивает Томилин Дениса. - Разумеется! - видно, в этом программист уверен. - Стекова аппаратно отключили от глубины. А тем двоим задавили каналы. Начисто. - Ну, и какие версии? - спрашивает Томилин. Ответа нет. И подполковник командует: - Давайте второго! - Какого именно? - Давайте Казакова. Что там у него? Экран загорается снова. Камера парит в небе, опускаясь кругами, будто хищная птица, выслеживающая добычу. Бесконечная степь, ломкая сухая трава, человечек, сидящий на корточках... Каким бы он ни был преступником, но сейчас это лишь человек, приговоренный к одиночеству. Человек, который держит в руках маленького грязно-рыжего лисенка. - Его стоило бы позже, - задумчиво говорит Томилин. - Впрочем... - У вас ничего не выйдет, - вдруг говорю я. Томилин оборачивается, выжидающе смотрит на меня. - Не знаю, почему. Но не выйдет. Вы чего-то не поняли. - Все дайверы обретали свои способности в результате сильного стресса, - медленно и убедительно, будто преподаватель тупому студенту, говорит Томилин. - Случайного стресса! А эти... стрессы... они выверены и рассчитаны. Они не могут не подействовать. - Они подействуют, вот только как именно... - Посмотрим. Придушите эту лису! - поворачиваясь к экрану, говорит Томилин. Еще минуту ничего не происходит. Заключенный осторожно и бережно гладит крошечного зверька. Камера опускается совсем низко, заглядывает ему через плечо, так, что узкая симпатичная мордочка лисички заполняет пол-экрана. А потом черные глазки начинают тускнеть. Лисица тонко пищит, вздрагивает и вытягивается в длину. Дергается пушистый хвост. Человек будто не замечает этого. Рука касается меха, оглаживает зверька. И едва-едва угадывается в шуме ветра голос. - Нет. Ни печали, ни боли, ни ярости. И ни капли сомнения. Он не верит в происходящее, этот злодей и убийца. Настоящий, без всяких смягчающих обстоятельств, злодей. Не хочет верить. Не поверит никогда. Я читала его личное дело. Я знаю, что он убил свою жену. Я знаю, что он любил ее. И до сих пор, наверное, любит. И себя он осудил куда раньше, чем люберецкий районный суд... - Нет, - еще раз говорит заключенный, проводя рукой по тельцу лисицы. - Нет. И пушистый хвост вздрагивает. Стриженая голова опускается, человек касается губами мордочки лисицы. И крошечный язычок ласково лижет его щеку.
На экране - человек гладит лисичку. - Выключите, - говорит Томилин. И смотрит на меня. - Будете третьего... катарсить? - спрашиваю я. - Имеет смысл? - вопросом на вопрос отвечает Томилин. Я медлю. Я действительно пытаюсь ответить честно. Хотя бы потому, что, кто бы ни стоял за всей этой жестокой пьесой, какие бы амбиции ни кипели в министерских умах, но для Томилина этот проект - совсем другое. Заслон на пути преступности, сверкающий меч и надежный щит в руках правосудия, настоящие стражи порядка, штампованные супермены глубины. И ради этой цели он без колебаний подвергнет муке преступников. Без колебаний... но и без радости. - Он тоже не станет дайвером, - говорю я, наконец. - Он что-то сделает... я даже не знаю, что именно... Говорите, умирающая женщина в пустом городе? Нет, вряд ли он ее оживит. Скорее - добьет. - Ее невозможно добить, - почти робко вставляет программист Денис. - В том-то и дело. Этот тип - он маньяк, он обязательно попытается, но... - Лисичку невозможно было оживить, - напоминаю я. - Так в чем дело? - уже не спрашивает, а требует Томилин. - Я знаю только одного дайвера, - говорю я. - Но разве вам непонятно, в чем разница? Это же так просто! - Свобода, - вдруг говорит Томилин. - Бип. - Способности дайверов - они все исходят из одного, - киваю я. - Только из одного. Дайверы не терпят несвободы. Потому и могут входить и выходить из глубины - когда захотят. Поэтому видят лазейки в программной защите. Вы кого угодно сможете воспитать в своей тюрьме... людей, которые будут убивать и оживлять программы, к примеру. Но только не дайверов. Потому что дайвер в виртуальной тюрьме - невозможен. |
[ДОМОЙ] [ОБ АВТОРЕ] [000] [001] [010] [011] [100] [101] [110] [111] [1000] [1001] [1010] [1011] [1011.0 ("Лабиринт", Алый финал)] [1011.1 ("Зеркала", Синий финал)] |