[ДОМОЙ] [ОБ АВТОРЕ] [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] | |
8Затворник часто говорил с народом, обучая, как придавать себе наиболее неаппетитный вид, а Шестипалый большую часть времени сидел на своей соломенной горке и размышлял о природе полета. Он почти не участвовал в беседах с народом и только иногда рассеянно благословлял подползавших к нему мирян. Бывшие первосвященники, которые совершенно не собирались худеть, глядели на него с ненавистью, но ничего не могли поделать, потому что все новые и новые боги подходили к миру, вытаскивали Шестипалого, разглядывали его и показывали друг другу. Один раз среди них оказался даже сопровождаемый большой свитой обрюзгший седенький старичок, к которому остальные боги относились с крайним почтением. Старичок взял его на руки, и Шестипалый злобно нагадил ему прямо на холодную трясущуюся ладонь, после чего был довольно грубо водворен на место. А по ночам, когда все засыпали, они с Затворником продолжали отчаянно тренировать свои руки - чем меньше они верили в то, что это к чему-нибудь приведет, тем яростней становились их усилия. Руки у них выросли до такой степени, что заниматься с железками, на которые Затворник разобрал кормушку-поилку (в социуме все постились и выглядели уже почти прозрачными), больше не было никакой возможности - стоило чуть взмахнуть руками, как ноги отрывались от земли и приходилось прекращать упражнение. Это было той самой сложностью, о которой Затворник в свое время предупреждал Шестипалого, но ее удалось обойти - Затворник знал, как укреплять мышцы статическими упражнениями, и научил этому Шестипалого. Зеленые ворота уже виднелись за Стеной Мира, и, по подсчетам Затворника, до Великого Суда остался всего десяток затмений. Боги не особенно пугали Шестипалого - он успел привыкнуть к их постоянному вниманию и воспринимал его с брезгливой покорностью. Его душевное состояние пришло в норму, и он, чтобы хоть как-то развлечься, начал выступать с малопонятными темными проповедями, которые буквально потрясали паству. Однажды он вспомнил рассказ Одноглазки о подземной вселенной и в порыве вдохновения описал приготовление супа для ста шестидесяти демонов в зеленых одеждах в таких мельчайших подробностях, что под конец не только сам перепугался до одури, но и сильно напугал Затворника, который в начале его речи только хмыкал. Многие из паствы заучили эту проповедь наизусть, и она получила название "Откровения Синей Ленточки" - таково было сакральное имя Шестипалого. После этого даже бывшие первосвященники бросили есть и целыми часами бегали вокруг полуразобранной кормушки-поилки, стремясь избавиться от жира. Поскольку и Затворник и Шестипалый ели каждый за двоих, Затворнику пришлось сочинить специальный догмат о непогрешимости, который быстро пресек разные разговоры шепотом. Но если Шестипалый после пережитого потрясения быстро вошел в норму, то с Затворником начало твориться что-то неладное. Казалось, депрессия Шестипалого перешла к нему, и с каждым часом он становился все замкнутей. Однажды он сказал Шестипалому: - Знаешь, если у нас ничего не выйдет, я поеду вместе со всеми в Цех номер один. Шестипалый открыл было рот, но Затворник остановил его: - А поскольку у нас наверняка ничего не выйдет, это можно считать решенным. Шестипалый вдруг понял: то, что он только что собирался сказать, было совершенно лишним. Он не мог переменить чужого решения, а мог только выразить свою привязанность к Затворнику - что бы он ни сказал, смысл был бы именно таким. Раньше он наверняка не удержался бы от массы ненужной болтовни, но за последнее время что-то в нем изменилось. И в ответ он просто кивнул головой, отошел в сторону и погрузился в размышления. Вскоре он вернулся и сказал: - Я тоже поеду вместе с тобой. - Нет, - сказал Затворник, - ты ни в коем случае не должен этого делать. Ты теперь знаешь почти все, что знаю я. И ты обязательно должен остаться жить и найти себе ученика. Может быть, хотя бы он приблизится к умению летать. - Ты хочешь, чтобы я остался один? - раздраженно спросил Шестипалый. - С этим быдлом? И он показал на простершуюся на земле при начале беседы пророков паству: одинаковые дрожащие изможденные тела закрывали собой почти все видимое пространство. - Они не быдло, - сказал Затворник, - они больше походят на детей. - На умственно отсталых детей, - добавил Шестипалый. - К тому же с массой врожденных пороков. Затворник с ухмылкой поглядел на его ноги. - Интересно, а ты помнишь, каким был ты сам до нашей встречи? Шестипалый задумался и смутился. - Нет, - наконец сказал он, - не помню. Честное слово, не помню. - Ладно, - сказал Затворник, - поступай как знаешь. На этом разговор прекратился. Дни, оставшиеся до конца, летели быстро. Однажды утром, когда паства еще только продирала глаза, Затворник и Шестипалый заметили, что зеленые ворота, еще вчера казавшиеся такими далекими, нависают над самой Стеной Мира. Они переглянулись, и Затворник сказал: - Сегодня мы сделаем нашу последнюю попытку. Последнюю потому, что завтра ее уже некому будет делать. Наши руки так разрослись, что мы не можем даже помахать ими в воздухе - нас сбивает с ног. Поэтому сейчас мы отправимся к Стене Мира, чтобы нам не мешал этот гомон, а оттуда попробуем перенестись на купол кормушки-поилки. Если нам это не удастся, тогда попрощаемся с миром. - Как это делается? - по привычке спросил Шестипалый. Затворник с удивлением поглядел на него. - Откуда я знаю, как это делается, - сказал он. Пастве было сказано, что пророки идут общаться с богами. Скоро Затворник и Шестипалый были уже возле Стены Мира, где уселись, прислонясь к ней спиной. - Помни, - сказал Затворник, - надо представить себе, что ты уже там, и тогда... Шестипалый закрыл глаза, сосредоточил все свое внимание на руках и стал думать о резиновом шланге, подходившем к крыше кормушки-поилки. Постепенно он вошел в транс, и у него появилось четкое ощущение, что этот шланг находится совсем рядом с ним - на расстоянии вытянутой руки. Раньше, представив себе, что он уже попал туда, куда хотел перелететь, Шестипалый спешил открыть глаза, и всегда оказывалось, что он сидит там же, где сидел. Но сегодня он решил попробовать нечто новое. "Если медленно сводить руки, - подумал он, - так, чтобы шланг оказался между ними, что тогда?" Осторожно, стараясь сохранить достигнутую уверенность, что шланг совсем рядом, он стал сближать руки. И когда они, сойдясь в месте, где перед этим была пустота, коснулись шланга, он не выдержал и изо всех сил завопил: - Есть! - и открыл глаза. - Тише, дурак, - сказал стоящий перед ним Затворник, чью ногу он сжимал. - Смотри. Шестипалый вскочил на ноги и обернулся. Ворота Цеха номер один были раскрыты, и их створки медленно проплывали по бокам и сверху. - Приехали, - сказал Затворник. - Пошли назад. На обратном пути они не сказали ни слова. Лента транспортера двигалась с той же скоростью, с какой шли Затворник и Шестипалый, только в другую сторону, и поэтому всю дорогу вход в Цех номер один был там, где они находились. А когда они дошли до своих почетных мест возле кормушки-поилки, вход накрыл их и поплыл дальше. Затворник подозвал к себе кого-то из паствы. - Слушай, - сказал он. - Только спокойно! Иди и скажи остальным, что наступил Великий Суд. Видишь, как потемнело небо? - А что теперь делать? - спросил тот с надеждой. - Всем сесть на землю и сделать вот так, - сказал Затворник и закрыл руками глаза. - И не подглядывать, иначе мы ни за что не ручаемся. И чтоб тихо. Сперва все-таки поднялся гомон. Но он быстро стих - все уселись на землю и сделали так, как велел Затворник. - Ну что, - сказал Шестипалый, - давай прощаться с миром? - Давай, - ответил Затворник, - ты первый. Шестипалый встал, оглянулся по сторонам, вздохнул и сел на место. - Все? - спросил Затворник. Шестипалый кивнул. - Теперь я, - поднимаясь сказал Затворник, задрал голову и закричал изо всех сил: - Мир! Прощай! |
[ДОМОЙ] [ОБ АВТОРЕ] [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] |